— Нет, Зой. Виноват я. И перед тобой, и перед Милой, — раздраженно ведет рукой, обрывая мой стон, — но здесь не место и не время об этом говорить. Уходи.

Он отступает на несколько шагов:

— Больше не приходи сюда. Договорились?

Ни в голосе, ни во взгляде нет ни намека на сожаление. Ему просто не терпится от меня избавиться.

— Хорошо.

А что мне оставалось делать, кроме как согласиться, даже не смотря на то, что сердце кровью захлебывалось? Он меня прогонял. Бросил свои жестокие, холодные слова и стремительно ушел, словно ему было неприятно видеть меня, находиться рядом со мной.

Я как в тумане вышла на улицу, добрела до первой попавшейся лавочки и тяжело на нее опустилась. В груди, за развороченными в труху ребрами, надрывно сокращалось мое маленькое, бедное сердечко.

За что он так с нами? Неужели не видит, не понимает, что я — та самая? Что только со мной он будет счастлив? Зачем столько жестокости? Я ее не заслужила.

Я разжимаю кулак — в ней пятерка, свернутая вчетверо. Жалкие крохи, которые он кинул мне как нищенке и прогнал.

Жмурюсь. На сомкнутых ресницах собираются тяжелые горькие капли и срываются вниз, оставляя горячие мокрые полосы по щекам.

Мне так плохо… А вокруг торопятся занятые обеспеченные люди, и всем им насрать на меня и мое горе.

Я не знаю, сколько так сижу, но прихожу в себя от неприятных ощущений в животе. Колет и режет. А когда поднимаюсь на ноги и оглядываюсь, вижу на лавке небольшое красное пятно.

Кровь! У меня кровь!

Только успокоившееся сердце заново заходится, и паника набирает новый виток. Что-то не так с моей беременностью!

Нет, нет, нет! Только не это.

Я звоню Вадиму, но он не берет трубку.

— Проклятье!

Пальцы трясутся так сильно, что я едва попадаю по кнопкам, вбивая в поисковике гинекологические клиники города. Ищу самую ближнюю. Она совсем близко. Всего через три дома от того места, где сейчас нахожусь я. Всего три дома!

Вешаю сумку так, чтобы не было видно пятен на одежде и, прижав руки к животу, спешу по нужному адресу. Пожалуйста! Только не выкидыш. Умоляю!

Вывеску с красным крестом и женщиной с младенцем на руках я замечаю издалека и прибавляю скорости. Чувствую, как промокает белье, и влага размазывается по внутренней стороне бедер. Время утекает сквозь пальцы.

Споткнувшись на ступенях, я взлетаю на крыльцо и дергаю ручку стеклянной двери.

— Добрый день! — красивая девушка в белом халате встречает меня профессиональной, безупречной улыбкой, — добро пожаловать в нашу клинику…

— Врача. Быстрее! У меня кровь. Я беременная.

— Успокойтесь, пожалуйста. Присядьте, — она тут же подходит ко мне, берет под руку и подводит к стулу.

— Умоляю. Мне нужна помощь! — я хватаю ее за руки, цепляюсь ка за спасительный круг.

Я не могу потерять этого ребенка! Он — мои гарантии на хорошую жизнь, моя козырная карта. Если я его потеряю…даже думать не хочется.

Трясусь всем телом, едва справляясь с истерикой, пока девушка где-то ходит. Неужели нельзя быстрее шевелить своими копытами?

Она появляется спустя три минуты:

— Идемте, доктор вас примет.

Я чуть ли не бегу за ней, все так же прижимая обе ладони к плоскому животу, и влетаю в кабинет со словами:

— Доктор, спасите моего ребенка!

Мужчина лет пятидесяти смотрит на меня поверх строгих очков:

— Успокойтесь. Берегите силы и нервы. Они вам пригодятся. А истерика только сделает хуже.

— Да-да, конечно, — поспешно вытираю ладонью мокрое от слез лицо.

— Раздевайтесь, ложитесь на кушетку.

Я послушно выполняю его требования, едва удерживая стон, когда вижу красную, пропитанную кровью ластовицу трусов. Ложусь.

Надев перчатки, врач аккуратно трогает мой живот. Хмурится. А я, забывая дышать, наблюдаю за выражением его лица. Кажется, все плохо. Потом он включает аппарат УЗИ, мажет мне живот холодным гелем и возит датчиком по коже.

Хмурится еще больше.

— Сколько недель?

Хлопаю глазами, не понимая, чего он от меня хочет.

— Какой у вас был срок? — терпеливо повторяет врач.

— Маленький.

— Точнее.

Снова хлопаю глазами, тогда он со вздохом произносит:

— Какого числа последний раз были месячные?

Я перевожу взгляд на настенный календарь, теряюсь в цифрах, но потом беру себя в руки и называю дату.

Врач хмурится еще больше. Снова возит датчиком по моему пузу, потом отправляет на кресло для осмотра.

Пока он во мне копается я безотрывно смотрю на муху, ползущую по белоснежному потолку. Молюсь.

— Так, — врач отступает, стягивает измазанные кровью перчатки и выкидывает их в ведро, — судя по результатам осмотра и УЗИ, никакой беременности у вас нет и не было. Обычная менструация.

Он будто в раскаленное масло меня окунает.

— Что вы такое говорите. Мой малыш…

— У вас есть заключение от врача, подтверждающее беременность?

— Откуда? Срок-то маленький.

Он как-то устало вздыхает:

— А банальный тест вы делали?

Я краснею и отвожу взгляд. Про тест я даже не вспомнила. Зачем? Я и без него была уверена… Была.

— Все ясно, — еще раз вздыхает он, — одевайтесь. Вон там лежат одноразовые прокладки и влажные салфетки. Можете взять.

Я буквально скатываюсь с кресла и торопливо привожу себя в порядок. А он уходит за ширму и начинает заполнять какие-то бумаги, и когда выхожу к нему, кивает на стул:

— Присаживайтесь.

У меня внутри стекло. Звенит. Кажется, что еще немного и я вся рассыплюсь на осколки.

— Если сомневаетесь, можем сделать еще анализ ХГЧ, но с уверенностью 99,9 процентов я могу утверждать, что беременности не было. Поверьте, моему многолетнему опыту. У вас молодой, совершенно здоровый организм, на стадии обновления.

— Но как же…Я была уверена. Мы с моим…любимым были уверены. У нас ведь все было. Мы старались. Мечтали.

— Милая девочка, иногда стараний и грез в этом деле недостаточно. Люди порой годами пытаются, и никак, а вы с одного раза захотели. Вам сколько лет?

— Восемнадцать.

— Ну какие ваши годы. Родите еще. Сколько захотите. Здоровье у вас отменное.

Он выписывает витамины, дает какие-то рекомендации, а я практически не слышу его. У меня внутри обвал и землетрясение. Я расплачиваюсь теми деньгами, которые мне сунул Вадим и ухожу, не чувствуя под собой ног.

Мой план… мой красивый и такой идеальный план пошел псу под хвост…как же так.

Взгляд стеклянный и ничего вокруг не вижу. Утопаю в своем горе, захлебываюсь им.

Как я могла так налажать? Так далеко продвинуться и не справиться с самым главным? Без этого ребенка все без толку. Все пропало.

Вспоминаю врача и его оптимистичное «родите еще». Интересно как? Вадим теперь на дух меня не переносит. И забраться еще раз в его постель просто невозможно! Разве что связать, оглушить и пока он без чувств тайком все сделать. В противном случае он и близко меня к себе не подпустит.

Тупая неудачница! Дура! Залететь не смогла! Всхлипываю и зажимаю себе рот. Идиотка!

Этот ребенок мог решить все мои проблемы. Да, сейчас Вадим сердится, но со временем он бы свыкся. Полюбил малыша, увидел какой хорошей мамой я могу быть, что мы гораздо лучше Милы с ее неубиваемым ушлепком, и все бы у нас получилось. Он бы влюбился в меня! Я знаю!

А что теперь? Все рассыпалось в прах. В дребезги. Разлетелось на миллионы осколков из-за того, что я не смогла. Из-за моей оплошности!

Я ненавижу себя в тот момент. Презираю до кончиков ногтей и готова удавиться.

Не знаю, что делать.

Может, залететь от кого-то другого? Вон попросить Тоху помочь. Думаю, он не откажется. Я видела, как он на мои ноги смотрел и слюни глотал.

Нет. Зотов не дурак. Тест запросит. Может, как-то можно договориться, подкупить кого-нибудь, но для этого у меня нет ни связей, ни ресурсов. Ольга помогать не станет, а самой провернуть такое мне не по силам.